- Это, нет! - твердо заявил я.
     - Подумай, Миша! - нехорошо процедила она. - Я могу ведь кое-чем поделиться с твоими друзьями...Рассказать им о том, как ты собирал грязь с моих ног, как ты сосал у меня тут, - она ненадолго положила мою руку на свой джинсовый лобок. - Помнишь это?
     - Помню, - похолодев, выдавил я. - Но ты же обещала...Мы же договаривались...
     - Мало ли что, - пожала Катька плечами. - Ну?! - она сильно сжала мою руку.
     - Я...- я не знал, что сказать. - Так не честно...
     - Может быть, - согласилась она. - Можешь рассказать о кому-нибудь о моей нечестности...Думаю, друзья тебя поймут...
     Я молчал. Катька посмотрела мне в глаза, где не читалось ничего, кроме тупой безысходности, которую она расценила, как знак своей победы и рывком продолжила наше путешествие. Мы поднялись с первого этажа на второй, там мы долго шли по длинному коридору, чтоб вконец остановиться возле крашенной в белое двери, что слегка была приоткрыта, содержала на себе букву "Ж" и выпускала на волю назойливый туалетный запах.
     - Это женский, - машинально сказал я, находясь в замешательстве.
     - Знаю, - кивнула она и втащила меня внутрь. По всей школе в это время шли уроки, а потому выложенное скучной белой плиткой небольшое помещение было пусто, у всех кабинок, а было их три, были распахнуты двери, за которыми весело журчали унитазы. Одну из этих кабинок мы и заняли. Катька отделила нас от внешнего мира щеколдой, что противно скрипнула, затем посмотрела мне в глаза и настойчиво попросила:
     - На колени, Миша, - она улыбнулась. - Может быть, это будет последний раз, ладонями она вцепилась мне в плечи и насильно уронила меня на холодный белый кафель, в результате чего, из-за узости кабинки, я оказался очень близко от молнии на её джинсах.
     - Расстегни, - сказала Катька, хотя она могла это сделать сама, видимо, ей хотелось, чтобы это сделал я, в знак того, что покоряюсь ей и в общем-то, что я и не очень то против этого. Немножко выждав, наконец, одной рукой я взялся за её тёплое бедро, а другой осторожно расстегнул металлическую пуговицу, что крепко сидела в синей ткани, затем моя рука взялась за молнию, медленно опустила её вниз, в результате чего створки джинсов разъехались, и взору моему предстала часть красных трусиков с тугой резинкой.
     - Опусти ниже, - приказала она, и я послушно увёл верхнюю часть джинсов к её коленям, что вежливо выглянули из-под материи, наблюдая мои действия.
     - Сними трусы, - продолжала Катька, и нежный материал пополз по её бёдрам вниз, к тем самым коленям, открывая моему несчастному взору ту же бесподобную тайгу, от вида которой у меня перехватило дыхание, а в штанах напряглось.
     - Так и будешь стоять? - ехидно осведомилась мучительница, видя мою нерешительность, рука её взялась за мой вихор и подвела голову вплотную к её волосатому лобку, который я нежно поцеловал, поражаясь, какая нежная кожа на опушке самого ответственного места. Я утопил своё лицо в эти волоса, ловя жадным носом любые затаившиеся запахи, а их тут было множество самых разных, что ароматно щекотали мне ноздри. Затем я извлек из-за губ своё оружие, медленно подвёл его к опухшим и выступившим из лесного массива половым губкам, дотронулся до них, видя, как они поспешно раскрываются, лизнул ещё раз, вызвав её продолжительный и глубокий вздох, затем уже принялся обрабатывать её влагалище серьёзно, засасывая губки, мелко укалывая между ними, засовывая язык поглубже в её палящую пещерку, прищемляя губами клитор, что нагло выделился из общей прелести. Катька принялась ритмично двигать своей круглой задницей, ловя мой язык всей территорией своей пизды, двигать так, что вскоре голова моя была зажата между её вульвой и стенкой кабинки, а крупная задница её работала, словно стенобитная машина, бёдрами пихавшая мою голову в стену и заставлявшая биться об неё. Я же старательно елозил языком там, откуда поползли первые выделения, облепляя мне лицо, что находилось в полном контакте с Катькиной раскрывшейся мандой, что тёрлась об мои губы, нос и щёки, оставляя на них влажные следы и доставляя своей хозяйке неописуемое удовольствие. Я успел, как следует вылизать её хозяйство, при том она разок успела кончить, так отлупив мою голову своими бёдрами, что в затылочной части пробудились сильные боли, как вдруг дверь туалета скрипнула, кто-то, стуча каблуками, зашел в соседнюю кабинку, а я, замирев, вытащил свой язык оттуда, куда совать его не надо и перестал дышать. Катька угомонилась тоже, даже прикрыв свою промежность рукой, чтобы я не вызвал её невольный стон, и вместе мы терпеливо выслушали, как шуршит рядом бельё, как воцаряется тишина, разбиваемая сильной струёй, что нещадно лупит в безропотную керамику унитаза, затем мы слышим прощальный шорох, двери кабинки хлопают и кто-то покидает наше сексуальное убежище.
     - Так же как там, - зашептал я, как только в туалете всё стихло. - Так же сделай...
     - Писать? - не поняла Катька. - На тебя?
     - Нет, - говорил я. - Туда, - палец мой дотронулся до прохладного бока унитаза. - А потом я тебе...
     Она поняла, освободив моё лицо от своих гениталий, зачем-то принялась снимать свои джинсы полностью, сперва, понятно, разувшись, что я мешал ей делать, целуя пальцы её ног, на одном из которых я нашёл розовую мозоль, которой и уделил внимание, покусывая её и лаская губами. Когда Катька оказалась голой по пояс, снизу, она хлопнулась на белое очко унитаза, устроилась на нём поудобнее и, глядя на меня, как верного пса, ползающего в её ногах и покрывающего поцелуями каждый её пальчик, шумно и с наслаждением пописала, на что я внимательно посмотрел, видя, как от тёмной кучки волос прорисовалась жёлтая полоса, что аппетитно зажурчала, знакомясь со стенками унитаза. Как только звук стих, Катька поспешно откинулась на бачок и широко развела свои ноги, приподняв их и упирев в хлипкую дверь, на которой синим фломастером кто-то непохоже изобразил мужской член, наградив его внушительной головкой, от которой отлетало что-то похожее на салют. При виде её роскошной жопы, что уставилась на меня своим тёмным глазом и широко распахнувшегося полового рта, что, казалось, хохотал надо мной, у меня перехватило дух, я захлебнулся в собственной слюне и жадно упал лицом вниз, в это великолепие, одновременно бывшее и безобразием, погрузив в него своё лицо и отчаянно заработав языком. На этот раз мочой пахло гораздо сильнее, но от этого пизда Катьки не казалась отвратительнее, наоборот, меня дико влёк этот живой запах, дыша которым я упивался, ловя на бёдрах её, волосах и непосредственно в вагине крохотные капельки, которые аккуратно поглощал, отправляя их в себя. Так и простоял я на коленях, на белом холодном кафельном полу, вблизи от унитаза, за закрытыми дверьми, в узкой кабинке, упёршись лицом между ног к самой лучшей ученице нашего класса, которой я вычистил все закоулки её полового органа, придав ему ослепительный вид, после недавнего опорожнения, около двадцати минут, за которые она успела три раза кончить, при том каждый раз мне давался всё труднее, так как она принималась остервенело, держа меня за уши, бить моим лицом о свою вульву, крича и пинаясь ногами.


3.(Как я получил вторую Госпожу...)
     Я не хотел идти на это день рождение, потому что знал, что там будет Катька, а кроме того много прочих моих друзей, кроме того, море выпивки, что может разбудить Катькину похоть, которую она направит против меня, чем может опозорить меня перед друзьями. Однако меня уговорили, а может, я хотел сам и лишь делал вид, что боюсь Катькиного там присутствия, я пришёл вовремя, поздравил именинницу, подарил ей подарок и был проведён в зал, где уже собрался народ, что начал вливания и горячо приветствовал меня. Там была и она, одетая в чёрное платье, что почти не закрывало её ног, обутая в туфли на шпильке, счастливая и быстро пьянеющая. Она даже не глянула на меня, что-то рассказывая соседу справа и упрямо игнорируя пытавшегося привлечь её внимание соседа слева, при том одна ножка её возлежала на другой, что вынуждало платье слегка приподняться и обнажить во всей его спелости мускулистое её бедро.

     Праздник начался под шум тостов, разноплановые шутки, умные физиономии одноклассников, которые скоро начали заметно млеть, теряя свою солидность и выдержанность, особенно после того, как хлопнула дверь за родителями именинницы и задорный смех Катьки, что заразительно приветствовала шутки своего соседа, к которому, неожиданно, я испытал ненависть, оповестил, что веселье началось. Желая притупить это чувство, я особо не скупился на алкоголь, тем более пил я не так часто, как сейчас, а потому вскоре тело моё отяжелело и стало затруднительно для управления, мысли принялись танцевать дикие танцы, рот выдавал разные умности вперемешку с глупостью, а рука чаще ныряла за вечно полным стаканом. Вскоре кончился этап просто вливаний, народ опьянел и желал развлечений, началом которых послужил старенький магнитофон, что бойко заморочился чем-то ужасно современным, что безжалостно напрягло его немолодые колонки. Наметились танцы, начала которые Катька, что, покинув стул и выпрыгнув в середину комнаты, принялась исполнять интересные движения, неудачным сопровождением к которым были постоянные одергивания платья, что вечно стремилось задраться и показать её хорошенькие ножки во всю длину. Вскоре её окружили потные тела одноклассников, что дыша алкогольными ртами и вращая нетрезвыми туловами, бросились к ней на помощь. С этого начались атаки пьяной Катьки на мою скромную персону, которую она для начала вытащила на танец, что был подло медленен и вынудил меня прижаться к ней, а ей позволил сообщить мне "радостную" новость, что у неё горит в одном месте, которому срочно нужен огнетушитель. Я не знал, что ответить, но слава Господу! в этот момент меня украла у неё именинница, что, тоже захмелев, вдруг возжелала потанцевать со мной, чем освободила меня от дачи сложного ответа. После танца я, чтобы избежать настырного Катькиного внимания, улетел к двум серьёзно выпивающим ребятам, что загородили меня своими крепкими торсами и вручили высокий стаканчик с понятным содержимым, которого я, вкусив, потребовал ещё и ещё, в результате чего
     - сурово напился. Вскоре крыша моя полетела совсем, я забылся, меня разбудили, кто-то опять попытался утащить меня на танец, однако, сил моих не было, потому меня оставили в покое, пока я сам не вывел себя из этого блаженного состояния, возжелав отлить, во достижение этой цели устремившись в сортир. Я не помню, дошёл ли я до него, но когда я в очередной раз очнулся, то оказалось, что я лежу на полу в какой-то комнате, а надо мной, где-то вдалеке, маячит белая ткань, что при более старательном рассмотрении оказалась Катькиными трусами, что вели далее её ноги, стопы которых, упакованные в туфли на остром каблучке, покоились рядом с моими ушами. Одним словом, она стояла надо мной, тихо зовя меня и опять же странно улыбаясь. Внезапно, в моём пьяном теле так же пробудилось желание, движимый которым я повернул свою голову налево, уткнул нос свой в её чёрный туфель, подержал его на нём, затем принялся крепко целовать бока и носок обуви.
     - Хочешь мою пизду? - грубо поинтересовалась пьяная Катька.
     - Хочу, - закивал я, оторвавшись от её ноги.
     - Лизать? - вопрошала она.
     - Лизать, - согласился я.
     Тут же Катька рванула свои трусы вниз так, что они спали прямо на моё лицо, прикрыв глаза и нос. Я схватил их рукой и прижал к своим ноздрям, ловя признаки того, что там проживает очень любопытная часть тела, любя их за то, что лишь секунду назад они соприкасались с Катькиной промежностью. Чтобы открыть моё лицо, Катька смахнула трусы ногой, освободив мои глаза, которые увидели вдали пышный чёрный лес, посреди которого имелась большая розовая воронка, которая вдруг принялась быстро приближаться, расти в моих глазах до тех пор, пока не уперлась в мои губы и не сомкнулась на части моего лица. Я понял, что она села на меня, прикрыв своей увесистой жопой моё маленькое лицо, что теперь было поглощено её полушариями, под которыми робко объявился маленький горячий толстый язык, что быстро-быстро засуетился по краям её воронки, порождая продолжительные стоны, которыми она комментировала движения моего розового шалуна внутри её щёлки. Она задвигалась на мне, шевеля задницей на моём носу, который вдруг провалился во вторую её дырочку, при том, что язык по прежнему подмывал её влагалище, и был напуган дерзким запахом, что был грубее того, что испускала её манда, однако, по своему так же был приятен, вызывая остервенение моих ноздрей, что принялись бешено раздуваться, втягивая дух её жопы, таящихся там фекалий и прочего, что хранит в себе это крохотное отверстие.
     - Жопу, - прохрипела одуревшая Катька. - Лижи жопу! - и движениями своей большой задницы попыталась поймать моего уставшего розового друга. Ей удалось это ни сразу, сперва я, подчиняясь её приказу, просто начал целовать её ягодицы, возбуждаясь от их округлостей, что мяли мой несчастный лик. Но потом она совладела со своим пьяным задом, примерилась и грубо ткнула им мне прямо в глаза, при том язык мой, неожиданно, попал в какоё-то небольшое отверстие, что было неглубоко и имело весьма специфический вкус, что описываем, как нечто одновременно кислое и горькое, при этом не глубина его оказалась обманчивой, так как неожиданно при старательном визуальном изучении вдруг обнаружилось, что внутри, на дне его имеется маленькая створка, которую при желании можно расшевелить и раздвинуть, освобождая дальнейший проход.
     - Глубже, - рычала озверевшая Катька. - Суй его глубже, сука! - и я совал, раздвинув её проход, углубив в него свой язык, чувствуя, как кишка её сжимает его со всех сторон, наделяя горечью и едкой кислинкой, слыша её вопли, что будоражили мои мысли о том, что нас кто-нибудь может услышать, но никаких мер принять я не мог и не хотел. Вскоре она вздрогнула, так обычно начинался её оргазм, тело её затряслось, она сняла свой анус с моего языка, слегка приподняла свою задницу, так, что вульва её зависла прямо над моим ртом, с пять секунд ничего не происходило, как вдруг от разъяренной красной пизды отделилось нечто стремительное, что полоснуло по моим губам, и на вкус я ощутил соль. Не прекращая стонать, Катька продолжила мочиться на меня, обильно поливая моё лицо, губы и глаза, что упрямо не хотели закрываться, лишь прищурившись, и глядели, как из измученной щели бьет струя, что вконец направилась точно в мой открывшийся рот и наполнила его до краёв, так, что кое-что даже сбежало мне за воротник, и, желая это предотвратить в дальнейшем, я собрался с силами и сглотнул, что продолжал делать до тех пор, пока струя, сперва похудев, не прекратилась вовсе, уронив мне на лоб последние капли. Я проглотил остатки горячей воды и тут же потянулся к её опухшим половым губам и поработал там, прежде чем она успела сказать:

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »