Она сидела в подземном гараже своего шикарного трехэтажного особняка на водительском сидении элитного "лексуса". Пальцы правой руки нервно барабанили по рулю, и три брильянтовых кольца брякали друг по другу в такт дроби, переливаясь всеми двенадцатью каратами. Стрелки на приборной доске показывали без пятнадцати час.
     Дверь была давно открыта, но обладательница всей этой роскоши почему-то не решалась выходить из авто. Женщина тупо смотрела на рекламный плакат, зачем-то прилепленный на стену, но не видела его содержания.
     Женщину звали Пенни. Вернее ее имя было - миссис Роджер Пи Маскелл. Но все называли ее так, как нравилось ей. Так, как просила называть ее она сама. И попробовал бы кто-нибудь не прислушаться к ее просьбе!
     Вообще-то, в маленьком Дагенхеме находилось не много людей, готовых поспорить или, не дай Бог, перечить ей. Талантливая деловая Пенни уже давно захватила этот город. Молодая и чрезвычайно энергичная женщина, приехав сюда одиннадцать лет назад после второй неудачной беременности, положила начало своей карьере, устроившись преподавателем физики в одну из четырех местных школ. Тогда она бежала из скучного Ливерпуля, где все думают только о Биттлз, футболе и наркотиках, и не строила планов на свое будущее. Еле-еле оставшаяся в живых, чуть только выскочив из больницы, Пенни схватила в охапку семилетнюю дочь и бросилась на вокзал, оставляя позади ублюдка мужа, дешевых подруг и могилу родителей. Тогда она меньше всего думала о карьере, деньгах и славе. Тогда у нее была только одна мысль - бежать! Бежать, куда глаза глядят, найти место, где ее не знает никто. Работать, воспитать дочь. Жить своей жизнью. Жить!
     Но за одиннадцать лет ценности менялись. Сейчас Пенни уже и не вспоминала ту комнатенку в школьном общежитии, в которой она поселилась с маленькой Сюзанной, и которая была в два раза меньше ее нынешнего бассейна. За это время беглянка успела стать сначала председателем школьного совета, затем директором школы. Еще через год она, продав родительский дом в Ливерпуле, выкупила за бесценок здание бывшего колледжа, отремонтировала его и поспешила открыть двери для будущих студентов. Сначала дело шло плоховато, но потом ей удалось выиграть тендер на поставку абитуриентов в Кембридж, и с тех пор Пенни не знала нужды.
     Умело развивая бизнес, женщина уже владела супермаркетом, двумя мойками машин и восемнадцатью киосками по продаже газет и журналов, не говоря уже о самом колледже. Как она все успевала, знает один Господь Бог, но денег у нее было навалом, дочь училась в ее учебном заведении, а сама Пенни была главным гостем на всех городских собраниях, праздниках и приемах. В городке поговаривали, что Пенни еще не стала мэром только потому, что ей нет сорока, и она не может баллотироваться. Короче говоря, Дагенхем лежал у ног предприимчивой женщины, которая жила в самом шикарном доме города, а по понедельникам все еще преподавала физику в школе, где когда-то была директором.
     Но и это еще не все. Пенни, кроме всего прочего, была еще и красива. Из-за того, что она родила очень рано, ее тело до сих пор сохраняло соблазнительные черты двадцатипятилетней прелестницы. В свои тридцать пять, Пенни обладала ничуть не отвислой грудью второго размера очень красивой формы. Семидесятисантиметровая талия переходила в жутко соблазнительные бедра, а рыжие чуть вьющиеся волосы настолько соблазнительно обволакивали плечи и лопатки, что ни одно животное мужского пола не могло оторвать от такого зрелища своих, полных пошлых мыслей, глаз.
     Но мысли оставались мыслями. Постепенно Пенни стала чувствовать, что мужчины все чаще стали сторониться ее. Маленький город не мог быть поставщиком большого разнообразия в кавалерах. Сверстники потихоньку переженились на невинных местных девушках. Более опытные, и давно женатые мужи, даже и не пытались заигрывать с Пенни, зная ее хватку. Заезжих ловеласов и повес в крошечный Дагенхем не заносило. Круг замкнулся, и Пенни осталась одна. Последним ее любовником был журналист, который приехал из Ньюкасла, чтобы писать статью о колледже Пенни, на ее же деньги. Он четыре дня писал материал, а Пенни четыре ночи трахала его так, что стекла дребезжали. Наконец, бедный парень закончил свой опус, и, наградив Пенни странной фразой: "Если б я знал, то сказался бы гомосексуалистом", отвалил на автобусную станцию.
     Было это четыре года назад, и знай тогда Пенни, что это была последняя ее страсть, то она, наверное, повесилась бы сразу. Четыре года! Четыре года славы, успеха, огромных прибылей и полного отсутствия всякого секса. Она даже не могла воспользоваться услугами "мальчиков по вызову", так как на следующий день обе газетки этой ненавистной деревни вышли бы с ее фотографиями на первой странице и надписями, типа "Первая леди Дагенхема тратит свои деньги на юных альфонсов".
     Нет, ну конечно, она могла бы уехать куда-нибудь отдохнуть, перетрахать там всех и каждого, и вернуться обратно. Но будучи женщиной не глупой, Пенни прекрасно осознавала, что это - не выход. Что вернувшись, она будет чувствовать себя еще хуже. Выход был один - искать кого-то здесь. Пенни уже перепробовала разные подходы. Она сделала запрос в администрацию города, чтобы ей сообщали обо всех разводах. Девушка, сидевшая за столом странно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Через два месяца Пенни позвонила ей и грозным голосом поинтересовалась, почему та не выполнила ее просьбу. В ответ она услышала испуганный писк, сообщивший ей, что ни за последние два месяца, ни за предшествующие им два года в Дагенхеме официальных разводов не было. Но коли таковые будут, девушка обязательно ей сообщит. Пенни извинилась, и со словами: "Проклятая деревня", повесила трубку.
     Другая ее попытка найти спутника жизни обернулась такой же неудачей. Пенни решила, что не плохо бы поинтересоваться в местной гостинице, часто ли сюда переезжают люди на постоянное жительство. Через подставных лиц, она выкупила копии приходных книг отеля, и провела следующие две ночи в изучении сроков квартирования мужской части постояльцев. Результат ошеломил ее. За последний год ни один заезжий мужчина не останавливался в Дагенхеме более, чем на два дня. Теперь Пенни была уверена, что она была последней гастролершей, решившей остаться в этой дыре насовсем. А было это, как мы знаем, одиннадцать лет назад. В припадке ярости женщина сожгла в камине ненужную кипу бумаги, а потом проплакала весь остаток раннего апрельского утра.
     Третий и последний удар, добивший ее окончательно, случился только что. Позавчера ночью Пенни, отдрачив себя до ломоты в кистях, но так и оставшись неудовлетворенной, находясь на грани истерики, вызвала к себе своего менеджера по экономике (кстати, отца трех детей). Когда тот приехал в полтретьего ночи, она заявила, что ей надоел Дагенхем, и что она готова продать все свое имущество и уехать отсюда. Ему надлежало быстро подсчитать, сколько это может стоить, и изучить предполагаемый круг покупателей. "Свободен", буркнула Пенни, после чего менеджер с поклоном удалился.
     И вот час назад он выдал ей заключение, которое вогнало сознание тридцатипятилетней красотки в состояние глубокого шока:
     - Да, миссис Пенни, - сказал менеджер, - ваше состояние, включая бизнес и недвижимость, на сегодня стоит чуть более восемнадцати миллионов фунтов. Дела, которые Вы ведете, приносят Вам около семисот пятидесяти тысяч фунтов-стерлингов в год. Но есть одно "но"... Дело в том, что продать все это за более-менее приемлемую цену Вы не сможете. За целые сутки мы смогли получить целых сорок два предложения по покупке всего Вашего бизнеса. Но самое дорогое предложение, поступившее из Лондона, было миллион с четвертью фунтов за все, включая колледж и дом. Пожалуй, если наш отдел еще недельку повозится с этим, нам удастся поднять цену до полутора миллионов, но не более того. Я сожалею. Видите ли, сейчас вложить деньги в свой бизнес намного выгоднее, чем выкупать чужой. Проклятые лейбористы..., - Менеджер уже был готов изложить Пенни свое видение современной английской макроэкономики, но женщина жестом остановила его. Она вдруг покрылась пунцовой краской и тяжело опустилась в кресло. Десять минут, в течение которых менеджер и не думал пошевелиться, Пенни переживала все услышанное, а потом, достав чековую книжку, сказала:

     - Послушайте, Майкл. Забудьте все то, что я просила. Я остаюсь здесь. А чтобы Вам было легче все забыть - вот. - Женщина подписала чек на десять тысяч и вручила его менеджеру. Тот поклонился, и Пенни, на неверных ногах, поплелась прочь из комнаты. Дойдя до двери, она не поворачиваясь бросила: "Меня сегодня больше не будет", и, следуя по офисному коридору, погрузилась в самые черные мысли.
     Теперь Пенни сидела в машине и раздумывала над создавшимся положением. Она не выходила из "лексуса". Ей просто нечего было делать дома. Заснуть она бы сейчас не смогла. Есть тоже не хотелось. Конечно можно было бы пойти и еще разок поласкать себя, но настроение явно не располагало к этому. К тому же, Пенни была из тех женщин, которым мастурбация не приносит ничего, кроме слабого поверхностного оргазма.
     Если бы хоть дочка была дома, можно было бы поговорить с ней, но Сюзанна конечно же еще в колледже. Она придет только к четырем. Эх!
     Пенни глубоко вздохнула и стала вылезать из лимузина. "Может быть по телевизору есть что-нибудь?", с надеждой подумала женщина, прекрасно осознавая, что, скорее всего, обманывает себя. Она щелкнула дистанционкой, закрывая плавающую дверь в гараж, и поплелась по лестнице вверх.
     Она не стала останавливаться в зале первого этажа, а сразу направилась в свою комнату - переодеться. В конце концов, раз уж у нее сегодня случился первый за месяц полувыходной, то его надо использовать рационально. И вот еще что! Надо принять ванну. Настоящую. Господи! Она не лежала в ванной уже лет пять. Все время этот проклятый душ.
     Пенни похвалила себя за эту идею. Побольше пены, побольше ароматных масел и можно лежать в горячей воде сколько душе угодно. Здорово!
     Решив, что в ванну она отправится немедленно, Пенни пошла в свою комнату за халатом. Плохое настроение куда-то в миг улетучилось, и женщина даже стала напевать про себя любимую "Crying in the rain". Но, вдруг...
     Дойдя до третьего этажа, Пенни отчетливо услышала чьи-то голоса. Говорила девушка приятным молодым сопрано, а ей отвечал тоже женский, но очень низкий фальцет. Прислушавшись, хозяйка Дагенхема поняла, что звуки идут из открытой двери, ведущей в маленький зимний сад, который, как раз, нависал над бассейном за домом. Ей показалось, что один голос она уже слышала раньше - тот, который звучал поглуше. Слов она не разобрала, но сама по себе ситуация была крайне необычной. Это заставило Пенни выйти в оранжерею, чтобы посмотреть - кто там.
     Аккуратно ступая по коврам, женщина подошла к краю парапета, стараясь остаться не замеченной. Теперь она уже отчетливо слышала фразы, лившиеся снизу. Знакомый фальцет говорил:
     - Да, ничего особенного. Он даже не поинтересовался тем, как тебя зовут.
     - Черт. Ну, бывает же такое, - ответствовало сопрано, в котором звучали нотки разочарования, - первый раз в жизни понравился мужик, и на тебе...
     - Господи, ну, перестань. Тебе же не тридцать лет, а восемнадцать. Успеешь еще.
     - Нет, ну, конечно. Я особо не расстраиваюсь, но он такой классный..., - обладательница сопрано мечтательно вздохнула. Может, нам по пивку? Как ты, Сюзанна?
     - В принципе - можно. Раз уж мы, все равно, прогуливаем, то хоть не зря проведем время.
     В последнем голосе Пенни узнала свою дочь. Она уже осмелела настолько, что приподнялась над перилами, и теперь могла видеть три пары женских ног, вытянутых на роскошных бархатных лежаках, стоящих вдоль бассейна. Четвертый лежак был свободен. "Значит, их трое и они прогуливают колледж. Заразы. И это - в июне, за две недели до экзамена", подумала Пенни. Теперь она вспомнила тот фальцет. Он принадлежал однокласснице, а теперь и сокурснице, ее дочери - самой близкой ее подруге - Ами. Здоровущая, крепко сбитая девушка, четыре года занимавшаяся греблей, с немного грубоватым лицом и хорошо развитыми плечами. Пенни всегда поощряла дружбу Сюзанны с этой девчонкой. Ами была целеустремленная, веселая, из хорошей интеллигентной семьи. Она всегда умела добиваться того, чего хотела. Это было, как раз, то качество, которого явно не хватало ее дочери, и Пенни надеялась, что Сюзанна научится ему у своей лучшей подруги.
     Когда Ами решила поступать в колледж вместе с Сюзанной, которой не приходилось выбирать, Пенни даже обрадовалась этому. В конце концов, неизвестно, как примут сокурсники дочку владелицы заведения. А имея такого сильного союзника, как Ами, Сюзанне было бы намного проще адаптироваться.
     Именно так и произошло. Ами моментально сплотила вокруг себя весь цвет группы, а так как Сюзи была ее лучшей подругой, то и она не стала изгоем. Пенни вспомнила все это и решила еще немного приподняться. Все равно, девушки не смогут увидеть ее, так как смотрят в сторону бассейна. Она, конечно, еще немного послушает их разговор, а потом устроит им нагоняй за прогул. Пенни стала вылезать из укрытия. Теперь ей открылся полный обзор на лежащих внизу. Женщина немного прикрыла глаза, привыкая к яркому солнцу, которое раньше закрывал большой лист псевдотропической лианы, а когда она снова открыла их, то была поражена - лежащие девушки были полностью голыми.
     Больше всего бросалось в глаза прелестнейшее изваяние той подруги, которую Пенни не знала. Это была просто потрясающая девушка. Шикарная блондинка с прямыми волосами до плеч, лежала, чуть раздвинув ноги. Ее небольшая, но очень притягательная грудь буквально светилась шелковой кожей вокруг очень больших, размером с небольшое яблоко, кружков, в центре которых торчком стояли, конусной формы, сосочки. Треугольник светлых густых волосиков, соединяющий паховые впадинки, чуть завивался и переходил в небольшой разрез на том месте, где должны начинаться половые губки. Там волосики были сбриты, но Пенни не удалось обнаружить клитора, хотя у нее было хорошее зрение, а от девушки ее отделяло всего-то метров пять. По всей видимости, этот бугорок был аккуратно спрятан между мясистыми половинками промежности, которые заодно скрывали и большую часть розовых лепестков. На стройных ножках девушки блестели капельки невысохшей воды, делая студентку еще более соблазнительной. Пенни никогда не была лесбиянкой, но даже она по достоинству могла оценить такую красоту. Правда, лица новой подруги ее дочери, она пока не могла рассмотреть.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »