Соня: (примиряюще) Так сразу и не скажешь.
     Он оборачивается.
     Соня: Ну, может, четвертый или пятый. А, что?
     Он: А то и шестой. И она считает это занятным.
     Соня: (отбирает у него сигарету) Дай-ка. (затягивается, кашляет) Я уже не маленькая, я очень чистый человек, первый раз со мной это было в восемнадцать лет. Ты тоже, вроде, не ребенок, на вид, по крайней мере.
     Он: Мне тридцать, почти.
     Соня: Ну вот, видишь, а ты спрашиваешь.
     Он: И у тебя есть кто-то сейчас?
     Соня смеется.
     Он: Что ты смеешься?... (улыбается) А хочешь, я расскажу тебе о всех своих женщинах?
     Соня: Сделай одолжение. Ну, в смысле, расскажи. А главное, о первой и о последней.
     Он: (со значением) Это одна и та же женщина.
     Соня: Так. Это серьезно. Ты ее любишь? (расстегивает пуговицу на платье) Это очень серьезно, когда так бывает. Ты ее любил... любишь?
     Он: Да.
     Соня: Ты был счастлив. (Расстегивает еще одну пуговицу на платье) А что же потом?
     Он: (берет ее за плечи) Тебя встретил, ну и все это с нами произошло...
     Соня: (пытается отцепить зацепившийся крючочек) Ну-ну, не молчи. И что же?
     Он: (помогает) Она ничего не знает... может даже прийти в любую минуту.
     Соня: (приходится оторвать) Вот оно что. Значит, ты, поэтому так испугался тогда, вздрогнул, рассердился?... (смотрит на крючочек) А я, а что со мной?
     Он: (берет крючочек, бросает в окно) С тобой, пока, я.
     Соня: (смотрит вслед) А если она придет?
     Он: (торопливо) Не придет, не придет.
     Соня: (смотрит на него) Но такое же можно допустить, что ты тогда сделаешь? Может мне уйти?
     Он: (берет ее за плечи) Я еще не решил.
     Соня: Значит, я могу идти, то есть, я свободна.
     Он: Да, хорошая моя, ты всегда свободна...
     ..........................................
     Приблизительно в конце мая начинают цвести тополя, и если не держать окна закрытыми, то тополиный пух залетит в комнату.
     Соня сидит на кровати и рассматривает фотографию в рамке.
     Уже около пяти и жара постепенно спадает. Он курит у открытого окна. "Четвертая сигарета за полчаса... Надо на что-то решаться, времени почти не осталось... Что это, интересно, там написано, трудно разглядеть... То ли еще будет".
     Он: (поворачивается к Соне) Что это у тебя?
     Соня: Так, одна фотография. Как же интересно в жизни бывает, дня не пройдет, чтобы что-то не изменилось... А потом, удивляешься.
     Он подходит к кровати, садится, смотрит на фотографию.
     Соня: Так, скорее, для красоты, ну, в крайнем случае, на память.
     Он: Кто это?
     Соня: Один приятель, кстати, он очень сильный. А по виду не скажешь, да?
     Он: (рассматривает фотографию) И правда, не скажешь. (наклоняется ниже) Ну-ка, а так?
     Соня: Один раз... да нет, ни к чему это, болтаю, вечно, много лишнего.
     Он: Нет, ну почему же? Интересно. Один раз...
     Соня: Да, ничего интересного. Тащил меня на себе километров пять.
     Он: Ничего интересного! Это пер, называется. Тебе, что, это не интересно? Пер пять километров! А она заявляет, что это не интересно! Нет, ну ты подумай! Вот я, например, никогда, никого не пер пять километров, но я могу представить каково это. Я могу представить, что это, по меньшей мере, тяжело.
     Соня: Все?
     Он: В общем, да... И что же, ни разу не присел?
     Соня: Да ну тебя. Я ногу подвернула... Ну, несколько раз мы останавливались.
     Он: Надолго?
     Соня: Точно не помню.
     Он: Ну, хоть, приблизительно.
     Соня: Минут по десять.
     Он: Только то?
     Соня: Я слышала, что десяти минут достаточно, чтобы... А, да ладно.
     Он: А звали-то его как?
     Соня: (показывая на фотографию) Ты о нем? Не помню я что-то.
     Он: Странно, правда? (закуривает; про себя) Пятая.
     Соня: (отмахивается) Пожалуйста, перестань курить. Голова тяжелая.
     Он отходит к окну. "Тоже мне, влез в историю... сразу надо было с этим развязаться". Берет с подоконника тополиный пух, кидает в Соню. Она отмахивается. Он бросает сигарету в окно. Подходит к Соне, садится на корточки, берет ее за щиколотку.
     Он: Слушай, что-то не так?
     Соня: (убирает ногу) Нет, все в порядке.
     Он: (опять берет ее за щиколотку) Ты уверена?
     Соня: (опять убирает ногу) Да, как обычно, не хуже, не лучше.
     Он: (достает сигарету) Нам не надо поговорить?
     
     Он отходит к окну. "Надо с этим кончать... нервная какая-то... не соображаю ничего... очки эти нелепые придумала, парики... она же ничего не может". Соня смотрит на него. "Какой же красивый, господи, боже мой... пусть говорит, что хочет... смотреть буду, пока не стемнеет... раньше и не мечтала, а теперь все, все, и это и то... и солнце ушло из комнаты, и дела ни до чего нет... а там, видно будет". Она потягивается и падает навзничь, держа в вытянутых руках фотографию в рамке. Он оглядывается, подходит, берет фотографию и в ней снова отражается заходящее солнце; еще только середина дня, ну, скажем, начало шестого. А потом склоняется к лицу Сони.
     Он: Может быть, так лучше?
     Она опускает свои поднятые руки и закрывает глаза, однако и улыбается.
     Соня: Ты не чувствуешь за собой никакой вины? Вот я за собой не чувствую.
     Он: Да нам спасибо должны говорить.
     Соня: (открывает глаза) Ты, правда, так думаешь? А который час? Семи еще нет?
     Он: (кладет голову ей на грудь) Четверть шестого.
     Соня: Ну и ладно. (обнимает его)... Хотя, в конечном счете, мы слова дурного никому не сказали... Если называть вещи своими именами.
     Он: Тебе также хорошо, как и мне?
     Она шепчет ему на ухо что-то.
     Смеются.
     Она шепчет ему на ухо что-то. В такие моменты вряд ли думаешь о делах. Когда он спросил ее: "Что бы ты делала, если бы мы не встретились?", она сказала правду.
     Когда не держишь окна закрытыми, то тополиный пух залетает в комнату. Он носится, поднимаясь к потолку, оседает на пол, им набит опрокинутый пустой стакан, он плавает в чашке с чаем и намокает, прилипает к губам, рукам, спинам, запутывается в волосах. Соня падает в сугроб тополиного пуха, улыбается и шепчет: "Мне хорошо с тобой, наверно". Солнце уже ушло из комнаты. Уже шесть часов.

     Соня спит. Он лежит рядом.
     Он: (глядя в потолок) Тихо-тихо-тихо. Я расскажу тебе вторую историю, из тех трех, приготовленных для тебя, я расскажу, а ты спи... Он пришел к ней утром, еще до полудня. Нет, он, как всегда, сел у ее двери. Вот уже пять лет, почти каждый день страшное унижение. Она видела, как он входит в подъезд, и он видел ее в окне, но его присутствие не льстило и не мешало ей. Всякий раз, по пути к ней, он что-нибудь загадывал, какие-то цифры или еще что-то. И думал, если случится совпадение, она позовет его. Сегодня она его позвала и сказала, что выходит замуж. Первый раз он сосчитал количество шагов от ее дома до своего и это совпало с тем, что он загадывал. Но ему всегда казалось, что где-то он сбился со счета. Позже он узнал, кто стал ее избранником.
     Он спит, свернувшись калачиком. Соня накинула полотенце на его мокрую голову. Смотрит на часы, потом в окно, потом с часами подходит к окну, смотрит. "Точно, уже семь, на улице светло, а здесь как-то не очень. Похоже, я остаюсь... Все равно". Ходит по комнате. Подходит к стулу, на котором стоит портфель. Садится на самый краешек. Закуривает, тушит сигарету. Подходит к кровати, ложится, заглядывает ему в лицо. "Спишь? Ну и спи... Какая теперь разница... Нам неплохо вместе". Рассматривает свои руки, они немного дрожат. "Черт знает что такое... хочешь сказку?" Хочет погладить его по голове, но убирает руку. "Нет уж... А, ничего ты не хочешь... Возможно, ты и прав... Это трудно представить... Уже поздно..."
     Когда нет никого рядом, кто может тебе помешать? Но вот, вас уже двое и время идет совсем по-другому. Жара понемногу спадает. Скорее прохладно, чем жарко. У Сони заболел живот, с ней это не в первый раз, и она надолго заперлась в ванной. Холодный мокрый плиточный пол, соприкасаясь с босыми ногами, действовал успокаивающе. Пол душевых кабинок не горизонтален, он всегда устроен таким образом. Это делается для удобства пляжников. Вся вода из душевых кабинок, стоящих по десять в ряд, приблизительно, устремляется в сточные желобки, унося с собой все сколь - нибудь значимое: чешуйки земляничного лака, которым Соня накрасила ногти на ногах, песок, глину, пряди волос. "Волосы, видно, придется остричь",- голос матери в ушах. "И откуда она все знает наперед"? Красные чешуйки, прилипшие к дну сточного желобка. "Не это делает человека взрослым", - мать была очень ревнива тогда. И про живот: "Так всегда бывает от резкого перепада температур". И она вся мокрая из душевой кабинки кричала ей: "Неправда, мама, неправда, ты должна мне верить".
     Он проснулся, потому что замерз. Приблизительно восемь часов вечера, но в мае в это время еще светло. Какая-то женщина во дворе сушит перину. На стуле стоит портфель, заклеенный крест накрест пластырем. Этот белый крест на черном фоне напомнил ему пол душевой в мужской раздевалке. Когда-то он занимался танцами. И музыкой. Тяжелейший перелом лодыжки навсегда вывел его из строя. Подтянутые узкозадые мальчики и шелестящие девочки ушли из его жизни. Его звали Виктор, и мать говорила ему, что это значит победитель. Кусочек укропа, застрявший между крупных зубов его партнерши по танцам, почему-то навсегда врезался в память.
     Соня стоит на пороге комнаты.
     Соня: Я сделала себе клизму с ромашкой.
     Он сделал вид, что не расслышал.
     Соня: Почти все прошло, чуть-чуть осталось. По себе скажу, что это не очень страшно, ты не волнуйся.
     Он: Меня сейчас стошнит, прекрати ты это.
     Соня: Ты что, брезгуешь? Это же простое расстройство, вызванное перепадом температур. И потом, я уже сделала клистир...
     Он: Замолчи!
     Соня: ... с цветами ромашки. Травы, Виктор, очень помогают в подобных ситуациях.
     Виктор: Как ты сказала?
     Соня: Травы, Виктор, помогают в...
     Виктор: (резко) Откуда ты знаешь?.. Ты себя выдала! Попалась!
     Соня: Пожалуйста, перестань... Я всегда так делаю. (оправдывается) А, Виктор... Я все поняла... Дай мне сказать. Прости, пожалуйста, это любопытство называется, прости.
     Виктор: (вскакивает с постели) Что засуетилась? Паспорт? Рылась у меня в карманах? Пока я спал?
     Соня: Ну, пожалуйста... Позволь мне сказать. (постепенно становясь очень уверенной) Я, прежде всего, беспокоюсь о наших отношениях. Я боялась, что ты меня не так поймешь, что, собственно говоря, и случилось. Нет, ты не подумай, я полностью тебе доверяю, это просто мера предосторожности. Может быть, лишняя. Извини... Я верю тебе, ты бы и сам мне все рассказал.
     Виктор: (почти кричит) Что ты несешь! Неужели не ясно, что я уйду отсюда при первой же возможности. Меня ничего здесь не держит.
     Соня: (твердо) Нет, мы будем здесь вместе. Теперь уже поздно...
     Виктор: (еще немного раздраженно, указывая на портфель) Зачем ты его заклеила? (спокойно) Могла бы, хоть, сказать.
     Соня: Я бы сказала.
     Виктор: А вот теперь возьми, сделай, как было и дай сюда.
     Соня молча расклеивает портфель и дает Виктору.
     Виктор просматривает содержимое портфеля.
     Соня: (робко) Ну и что там?
     Виктор: Да ничего необычного.
     Какая-то женщина во дворе выколачивает перину. Удары приходятся на счет три. Точно таким же погожим вечерком Соня выходила из дома, на ней было голубое платье, плоский, но тяжелый портфель больно бил по ногам. Она остановилась, подняла голову. Из открытого окна доносилась пронзительная музыка, ее любимая. Соня старалась не пропускать радиопрограмму "Я научу тебя танцевать". Шаг, резкий поворот на счет три... Ах, Соня, совсем она непроста. Коктейль из двух яиц, немного сахара, немного коньяку. Это то, что ему сейчас нужно. Она стоит на пороге комнаты со стаканом в руке, улыбается. Делает шаг вперед, оступается и вскрикивает, едва удерживая стакан. "Черт, осколки, я поранила ногу, кажется".
     Приблизительно восемь часов вечера. Голос любимого радиоведущего прорывается сквозь шум воды: "Программа "Я научу тебя танцевать"! Мы снова вместе, друзья! Рад вас приветствовать в нашем танцклассе"! под горячими струями воды он прижимает к себе воображаемую партнершу. "У моей девчонки застрял укроп между зубами, тоненькие зеленые ниточки, ну и что ж"! - популярная мелодия не оставит равнодушным никого.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »