Юленьке было очень холодно… Она шла по незнакомым улицам Москвы и не знала, что же ей делать. Возвращаться в детдом было нельзя, обещали ведь девки, что если увидят ее вечером - повесят. Они сделают… Особенно Ленка… Вздохнув, девочка потрогала синяки на теле и слегка зашипела от боли. После утреннего избиения болело все тело. Хотя это то как раз было не страшно: боль в заду и в паху, куда утром тыкали ручкой от швабры, ей очень даже нравилась… Хуже было то, что она сбежала лишь в худом детдомовском клетчатом пальтишке, даже без шапки, теплых штанов тоже не было, лишь латанные перелатанные детдомовские же колготки. Все вещи поновее у нее всегда отбирали и одеть было просто нечего.
     Задувший пронизывающий ветер выдул из нее последние остатки тепла. Было, наверное, не более минус тридцати. Дрожащая девочка прижалась к дереву и попыталась заплакать, но слез уже не было. Когда она, удрав из детдома, пробралась зайцем в электричку, то душа ее пела от счастья - она ехала в столицу! И так надеялась на лучшее, надеялась встретить тут девушек, которые готовы будут насиловать ее и делать с ней много интересных вещей… "Дура!" - обругала она себя. Но лучше замерзнуть, чем быть повешенной, раз уж никто не хочет убить ее так, как она хочет. А потом, уже на вокзале, Юленька провожала жадным взглядом каждую молодую женщину или девушку, но никто не обращал на нее внимания… А увидев наряд милиции, девочка поспешила выйти из вокзала и пошла, куда глаза глядят. Она долго шла по незнакомым улицам и скоро совсем заблудилась, не зная куда и зачем идет. Стемнело и быстро похолодало, девочке страшно хотелось есть и пить.
     Она с трудом оторвалась от дерева и нетвердыми шагами, пытаясь прикрыть рукавом лицо от метели, побрела куда-то. Юленька ничего не видела перед собой и долго-долго плелась, спотыкаясь о каждую кочку, пока не стукнулась лбом обо что-то. Она с трудом подняла голову и поняла, что стоит перед кирпичной стеной. Перебирая по ней руками, кое-как добралась до закрытой двери большого дома с номерным замком на ней. "О, Господи!" - вырвалось у замерзающей. Девочка обессилено села на обледенелый порог и, садясь, как видно толкнула дверь, ибо та открылась. "Спасибо тебе, Всевышний!" - мысленно возблагодарило Создателя несчастное полузамерзшее существо и на четвереньках вползло внутрь. О! Насколько же тут было теплее… Только минут через десять Юленька смогла подняться на ноги и, пошатываясь, поплелась наверх, на лестничную площадку. И там была батарея! Девочка кинулась к ней и прижалась к благословенному источнику тепла.
     И как видно забылась. Так как разбудил ее звук подъехавшей машины и стук входной двери. "Сейчас выгонят!" - запаниковала она и сжалась в комок у батареи, с ужасом глядя на лестницу. А на площадку уже подымались несколько молодых, очень богато одетых женщин. "Какие красавицы!" - мелькнуло в голове у девочки.
     - О! А это еще что за явление? Глянь, Свет, что тут к нам в подъезд заползло… - растерянно сказала подруге высокая шатенка в туфлях со шпильками, одетая в котиковую шубу.
     Очень высокая и с очень с крупными формами блондинка в маленькой соболевой шапочке и пятнистой, непонятного меха, шубе, услыхала слова подруги с удивленно посмотрела на скорчившееся у батареи существо лет шестнадцати-семнадцати в древнем, ободранном клетчатом пальтишке. Девчонка, кажется…
     - Ты тут откуда взялась? - спросила она.
     - Я… Мне идти некуда… - заплакала девчонка, размазывая слезы грязными кулаками. - На улице холодно было, а дверь была не закрыта… Простите, пожалуйста… Я ничего плохого не хотела…
     А на площадку, тем временем, поднялись еще трое. Рыжая, курносая, веснушчатая женщина лет двадцати восьми и совсем молодая, пожалуй помоложе двадцати, очень смуглая, похожая на цыганку, черноволосая девушка с косой почти до пояса, вели под руки еще одну брюнетку, с крупным задом и грудью, явно в стельку пьяную.
     Пьяная уставилась мутными глазами на Юленьку и вдруг, заорав диким голосом: "Ах ты тварь! Воровать сюда пришла?", вырвалась из рук подруг и, схватив девочку за волосы, вздернула ее на ноги и ударила прямо по груди. Потом, продолжая удерживать несчастную, ударом ноги раздвинула ей ноги и от души врезала ногой ей прямо в промежность. Юленька вскрикнула от дикой боли, пронзившей все ее тело и, вырвавшись из рук брюнетки, рухнула на пол и тихонько, как маленький щенок, заплакала.
     - Лилька, да оставь ты ее в покое! - прошипела подружке сквозь зубы веснушчатая, стоя слегка наклонившись вперед и крепко сжав ноги. - Не видишь, я же сейчас вссусь! Вышвырни ее, на хуй, да пошли!
     - Ни хуя! - отмахнулась от нее пьяная Лиля, пошатываясь. Гнусная ухмылочка бродила по ее губам. - А ссать хочешь, так нассы этой сучонке в рот! Я вот тоже ссать хочу…
     - Хм-гм… - пробормотала рыжая, осматривая Юленьку с головы до ног. Мысль явно пришлась ей по вкусу и она вопросительно посмотрела на крупную Свету, явно бывшую лидером в этой компании.
     Та хихикнула и, кривовато ухмыляясь, подошла к скулящей тихонько девочке и подняла ее на ноги. Потом достала платок, вытерла ей нос и сказала: - Не реви, дурочка! Ну по пизде отхватила, ничего страшного.
     Юленька, успокаиваясь, смотрела на нее и в ее голове билась одна мысль: как бы прекрасно было поцеловать то, что между ногами у этой красавицы… А та, все с той же кривоватой ухмылкой, спросила:
     - А ты, существо, пить случаем не хочешь?
     - Хочу… - нерешительно ответила девочка.
     - Ну вот видишь, как хорошо! - обрадовано заявила ей блондинка. - Ты пить хочешь, а Рада - писять. Вот и помогите друг другу! Хорошие девочки должны послушно выполнять все, что им говорят.
     Юленька не могла поверить своим ушам. Неужели же вот так, просто и буднично, с ней случится, наконец, то, о чем она столько мечтала, чего она столько хотела и ждала… Неужели же ее сумасшедшие молитвы услышаны? Как же она жаждала этого, когда выстаивала ночами у туалета, умоляя каждую приходящую хотя бы дать полизать… Но получала в ответ лишь удары, причем отнюдь не по тем местам, по которым бы хотела их получить. Она несмело улыбнулась и подняла залучившиеся робкой надеждой глаза на блондинку:
     - О да! Только умоляю вас, госпожа, скажите мне, как хочет ваша подруга - на расстоянии или же разрешит мне прижаться губами?..
     - На расстоянии, детка, - захихикала та, - делают только для фильмов или фоток, чтобы было видно как ссут именно в рот, без подйобки.
     Потом, внимательно посмотрела на девочку, подумала и спросила:
     - А ты сама, что, действительно хочешь, чтобы тебе нассали в рот?
     - Очень… прошептала Юленька, смотря на Свету широко распахнутыми голубыми глазами. - Сколько я об этом мечтала…
     Света, несколько удивившись, пожала плечами, постояла несколько секунд неподвижно, явно что-то обдумывая, потом повернулась к рыжей:
     - Ну, Рада! Чего же ты ждешь, приступай, клиентка жаждет, пить просит…
     Веснушчатая хихикнула и, продолжая ухмыляться, задрала шубку, спустила лосины вместе с трусиками и села на низкий подоконник. Задрала ноги и широко, насколько позволили лосины, расставила их.
     Юленька вся дрожала от предвкушения того прекрасного, что сейчас должно было с ней произойти. Это будет нечто, лучшее в ее жизни! Она маленькими шажками приближалась к сидящей на подоконнике рыжей, не спуская глаз с ее промежности. Какая красота! Щель сидящей была длинной, казалось, что все лицо девочки может спрятаться там, малые половые губы крупными, слегка сморщенными. А на вершине их - и девочка чуть не заплакала от умиления - слегка выглядывал нежный розоватый бугорочек. Клитор… Она застонала и рухнула на колени, потянувшись лицом к промежности Рады. Но тут кто-то положил ей руку на плечо и девочка оглянулась. Рядом с ней стояла смуглянка, держащая в руках неизвестно откуда взятый большой нож с очень широким и кривым лезвием и пробовала его остроту пальцем. Потом взяла Юленьку за подбородок, повернула ее голову к себе и прошипела, хищно оскалясь:

     - Смотри, мелкая сучка, ежели хоть каплю не проглотишь, Радке на одежду прольешь, то ты, тварь, будешь сидеть вон там, в углу. - И она показала на дальний от окна угол площадки. - А твои сиськи будут лежать вот здесь, на подоконнике. Усекла?
     Девочка смогла лишь кивнуть головой, онемев от этих слов. Она вся дрожала от возбуждения и страха. Неужели ей отрежут сиськи? Пускай бы… Зачем они ей сдались? Пусть будет очень больно, она согласна! В своих дичайших фантазиях в бессонные ночи она часто представляла себе подобное, но не думала, что это когда-нибудь может произойти на самом деле… Чтобы доставить этим великолепным женщинам наслаждение, девочка была готова на все.
     - Да давай же ты, сучонка! - оборвал ее размышления голос веснушчатой Рады. - Присасывайся, уссыкаюсь!
     Слова рыжей вывели ее из ступора и она, пальчиками нежно раздвинув внешние губки источника любви, коснулась губами к нежным лепесткам этого самого прекрасного в мире цветка. Внутренние губки были влажны и имели невероятно приятный, чуть солоновато-горьковатый вкус, их легкая сморщенность радовала язычок девочки. Она очень осторожно растянула руками щель еще шире и просунула свой язычок между малыми губками рыжей. Та застонала. Юленька коснулась язычком мочевого отверстия и, аккуратно раздвинув губами губки нежной писечки, приникла к этому отверстию. От счастья она почти не дышала, просто не могла… Но тут же девочка почувствовала, как живот рыжей напрягся и затряслась сама в предвкушении радости и счастья, ожидающих ее. Сейчас… Сейчас. Сейчас! О да!!! В ее рот хлынула горячая, солоноватая, божественного вкуса струя и она чуть не захлебнулась под ее напором. Она глотала, захлебывалась, снова глотала, одновременно массируя пальчиками писечку рыжей снаружи и изо всех сил сося ее внутри, надавливая язычком на стенки влагалища. Казалось струя лилась ей в рот бесконечно и ее тело сотрясали судороги, она чувствовала, что кончает раз за разом. Девочка не слышала, как веснушчатая начала сперва тихо, а потом все громче начала визжать от наслаждения и, схватив Юленькину голову за затылок, с силой прижала ее к своей прекрасной вульве. В ротик девочки уже изливались последние конвульсивные струйки, а потом и капельки мочи. Но она упоенно продолжала лизать, ласкать, теребить. Ее длинный язычок доставал рыжей, казалось, до самых глубин ее естества. И через несколько минут уже успокоившаяся было Рада опять затряслась в конвульсиях второго оргазма. После этого она оторвала голову девочки, порывающуюся продолжить ласки, от своего бутона любви и, нежно потрепав малышку по щеке, явно подобревшим голосом сказала:
     - Милая, да ты просто чудо…
     Света, с любопытством наблюдавшая за происходящим, спросила у нее:
     - Радка, неужто кончила?
     - Два раза! - широко улыбнулась та. - У малышки волшебный язычок. Но так, как я кончила, пока ссала, я не кончала еще ни разу в жизни. Это такой бешеный кайф, что я просто не знаю, что и делать…
     И она просяще посмотрела в лицо Свете, но та отрицательно покачала головой. Рада нахмурилась и, встав с подоконника, стала раздраженно обтирать платком влажные ноги. Потом одела трусы и лосины, после чего поднялась на полпролета выше и стала там, ожидая остальных.
     А Юленька, все еще сама не своя от счастья, понимала, что пролила несколько капель и ей сейчас должны отрезать груди. Она вздохнула, но тут же одернула себя - нет! Она не боится! Она сама этого хочет! Она повернулась к смуглянке и несмело, запинаясь, пролепетала:
     - Про-простите, п-пожалуйста… Я пролила… Вы… Это… Прямо сейчас мне отрезать будете?..
     Брюнетка хищно ухмыльнулась и бросила ей:
     - Доставай свое добро!
     Девочка непослушными пальчиками начала расстегивать убогое пальтишко, под которым, кроме старенькой и много раз штопанной школьной формы, большой для нее, ничего не было. Она положила пальто на пол, через голову стянула платье и осталась только в колготках и рубашке с синим инвентарным номером прямо на груди. Она расстегнула рубашку и достала свою большую, так часто досаждавшую ей грудь и мысленно сказала ей: "Ну вот, зараза! Сейчас тебя и отрежут! Не будешь больше меня мучить. Вот!".
     - Ты посмотри, - удивилась шатенка, подошла к Юленьке, ухватила ее за левую грудь и принялась безжалостно тереть и мять. - Такая молоденькая, а какая большая и упругая грудь. А будет ведь еще больше…
     - Уже не будет, Валя… - хрипловато засмеялась цыганка, поигрывая ножом. - Уже не будет…
     - Ты что, Нинель, совсем с ума сошла, лестничную площадку кровью заливать? - сморщилась шатенка. - Да отведи ее хотя бы в подвал…
     - Да не дура же я окончательная! - возмутилась та и, обернувшись к Юленьке, приказала. - Бери свои шмотки и иди за мной.
     У девочки все плыло в голове и она не понимала уже ничего. От возбуждения ее трясло. Но холода, как ни странно, она не чувствовала. Но вдруг она вспомнила свои фантазии и повалилась перед Нинель на колени:
     - Госпожа…
     - Что, проситься будешь? - злобно ухмыльнулась та. - Не получится, я тебе сказала, что отрежу, если обольешь Радку, и сделаю!
     - Нет… Нет… - поспешила отказаться Юленька. - Я не проситься… Я только спросить, вы мне и письку отрежете?
     - А что, нужно? - с некоторым удивлением в голосе переспросила ее смуглянка.
     - Да! Пожалуйста! - чуть не заплакала девочка. - Отрежьте ее, умоляю… Я ее утром побрила, нож о волосы скрипеть не будет…
     - Да волосы бы не сильно то и помешали… - засмеялась ей в ответ Нинель. - Отрежу, отрежу, не беспокойся… И ме-е-едленно… А сперва помучу. Света, облокотившись об стену, наблюдала за происходившим со все возрастающим интересом. Кажется малышка интересна. Может быть и стоит ее взять. Но тут она увидела, как к смуглянке подошла, шатаясь, пьяная Лиля и пробормотала:

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »