Друзья и знакомые. Еще во время первичной обработки я позаботился о том, чтобы учителя нашей школы невзлюбили ее. Теперь же я усиливал эту неприязнь. И без моего вмешательства, многих пожилых дам буквально бесило то, как она одевается. Но этого было не достаточно. Я заставлял ее хамить своим коллегам. В том числе в присутствии учеников. Это действовало великолепно, и Светлана Павловна попадала во все большую и большую изоляцию. Но особенно жестокие наказания полагались ей за попытки завязать новые знакомства. Как-то раз после занятий гимнастикой некий молодой человек пошел провожать ее. До дома. Я наткнулся на них когда они уже подошли к ее подъезду. Светлана Павловна довольно откровенно кокетничала, а ее ухажер пытался напроситься к ней в гости. Я решительно прервал эту идиллию. Светлане Павловне пришлось грубо отшить своего кавалера и быстро проследовать к себе домой. Минут через пять она, уже совсем голая, выла и извивалась под ударами ремня. В тот раз я задал ей, пожалуй, самую жестокую порку за время наших "отношений". Но поркой я не ограничился. Еще до этого случая, за пару бутылок водки, слесарь с нашего машзавода сварил клетку. Узкую, тесную и не высокую. Размеры клетки мы подобрали так, что Светлана Павловна, поставленная туда на колени, уже не могла поменять позу. В эту клетку я ее и запер. Конечно же на коленях. На всю ночь. В качестве дополнительной воспитательной меры, я заставил ее твердить: "Я всегда слушаюсь Илью Аркадиевича. Я никогда больше не буду разговаривать с кем бы-то не было без его разрешения". А для того, чтобы проконтролировать ее послушание я поставил на запись старый бобинный магнитофон. В самом медленном режиме. С бобиной на шесть часов. И все шесть часов, пока не кончилась запись, она должна была повторять эти фразы. В качестве аутотренинга... Освободил я ее только на следующее утро. Мне пришлось буквально выволочь ее из клетки, поскольку она, после ночи проведенной на коленях была вся такая измученная и обмякшая, что с трудом могла передвигаться. В таком состоянии она как-то по особенному возбуждала меня и, вытащив ее из клетки, я, прямо тут же, на полу, овладел ею. И пока я имел ее, она, видимо еще не совсем придя с себя, бормотала: "Я всегда слушаюсь Илью Аркадиевича... Он всегда делает со мной все, что ему хочется... Я никогда больше не буду ни с кем разговаривать без его разрешения... " После этой ночи Светлана Павловна действительно никогда больше, ни с кем, ни при каких обстоятельствах не знакомилась.
     Разгрузочные дни. Есть женщины, которые считают, что брать в рот ниже их достоинства. Есть женщины, у которых сама мысль о том, что им придется глотать сперму, вызывает отвращение. И есть много методов для того, чтобы приучить этих женщин и сосать и проглатывать спущенное. На Светлану Павловну лучше всего действовали разгрузочные дни. В эти дни, ей категорически запрещалось есть. К вечеру, когда она успевала проголодаться, мы устраивали чаепитие. То есть я пил чай с ее любимыми пироженками, а она, отчаянно подавляя чувство голода, прислуживала. Дав ей как следует помучиться, я намазывал немножко крема себе на член и давал ей слизывать. Как она лизала! Нежно. Аккуратно. И в тоже время быстро и энергично. Жадно сглатывая слизанное. А после этого, чтобы получить всю пироженку, она должна была продолжать. И она продолжала. А когда я кончал, она, слегка морщась, старательно ловила спущенную на нее сперму своим очаровательным ротиком. И только проглотив спущенное, она наконец-то получала пироженку, которую я, в качестве особого поощрения, скармливал ей с рук.
     Дневник. Мы завели дневник и каждый день я или начислял ей какое-то количество баллов, или вычитал. В зависимости от ее поведения. И от внешнего вида. Каждый день ей приходилось бегать за мной и просить выставить ей оценки. А я обычно был занят. Либо обсуждением недавно просмотренного боевика, либо последнего футбольного матча, либо чего-нибудь еще. В результате у нас обычно происходили приблизительно следующие диалоги.
     - Илья, - говорила она, подходя ко мне и сверкая своими великолепными голыми ляжками только слегка прикрытыми мини-юбкой. - Мне надо с тобой поговорить.
     - Зачем?
     - Я по поводу дневника... , - краснела он.
     - Сейчас, я, Светлана Павловна, не могу, - вежливо и даже как-то снисходительно говорил я ей, - Мы с мужиками решаем, кто круче: Рэмбо или лейтенант Тарасов. Давайте-ка как-нибудь попозже.
     "Мужики" ржали. Кое-кто тут же отпускал шуточки про то, что мол "Илюха, женщина тебя хочет, а ты ее заставляешь ждать". Она отходила. Чтобы подойти попозже. У нее не было другого выхода. Если к концу дня у нее в дневнике не было записи, за этот день она теряла очень много баллов. А это почти наверняка означало нещадную порку в ближайшую же субботу. Иногда с многочасовым стоянием в клетке на коленях. Этого процесса моя "воспитываемая" всеми силами старалась избегать.
      Дав ей немножко побегать за мной и помучиться, я снисходил до нее и выставлял ей оценки. Иногда этот процесс был довольно поверхностным. Я наскоро осматривал ее, заставлял повернутся, оценивал вид сзади и делал записи в дневнике. После чего легонько шлепнув по попке отпускал. Но иногда, временами, мне хотелось развлечься. Тогда процесс выставления ей оценок затягивался. Мы запирались где-нибудь наедине: в пустом классе, в спортзале, в ее квартире. Сначала она должна была просто пройтись передо мной. Я оценивал все. Внешний вид. Одежду. Макияж. То как она двигалась. Как покачивала бедрами при ходьбе. Потом она начинала раздеваться. Я оценивал то, как она раздевается. Нижнее белье. Подбритось лобка. Потом, уже совсем голой, она начинала позировать. И показывала то, чему ее научили на гимнастике и аэробике. Не понимаю, почему женщинам разрешают заниматься аэробикой в купальниках, голая женщина делающая определенные упражнения на матах смотрится значительно лучше. И тут же на матах я овладевал ею. Часто грубо, практически насилуя. И требовал, чтобы она стонала от страсти. И то, как она симулировала оргазм, я тоже оценивал...
     ...
     
     Скинув пиджак и ботинки, приятно расслабившись, я лежал на диванчике в лаборантской. Склонившаяся надо мной Светлана Павловна массировала мне плечи и шею. Как у нас было заведено, массаж она делала, раздевшись до нижнего белья. Вот и сейчас ничего кроме лифчика, трусиков и чулок с пояском на ней не было. Она закончила разминать мою спину, и я перевернулся. Теперь ей надо было, как следует размять мне мышцы ног. И тут она, искоса глянув на меня, быстро скинула с себя трусики и лифчик. Я усмехнулся. Ход ее мыслей был очевиден. Наступила суббота, а баланс ее баллов был ниже приемлемого. А это означало наказание. Сегодня же вечером. Если же ей сейчас удастся возбудить и удовлетворить меня, она сможет заработать какое-то количество баллов. Даже простой миньет, выполненный искусно, мог избавить ее от наказания. А если бы я сейчас позволил ей обслужить себя по полной программе, у нее появился бы шанс добиться положительного баланса. Может быть, даже получить недельную премию. Что-то типа денег на пироженку с чаю... Я с интересом следил за ее дальнейшими действиями. Разминая мои ляжки, она повернулась ко мне боком и немножко задом, и теперь, старательно покачивала бедрами, видимо пытаясь меня возбудить. Я сделал вид, что не обращаю внимания на ее маневры. Она согнулась пониже, и, как бы ненароком, стала слегка водить по моему телу сосками. Видно было, что брюки ей мешают.
     - Илья Аркадьевич, - наконец решилась она, - Если вы разрешите снять с Вас брюки, в этом случае я смогу сделать массаж более качественно.
     Я посмотрел на нее угрожающе и выдержал паузу. Светлана Павловна слегка съежилась.
     - Ты, шлюшка, сделаешь мне массаж "более качественно" вне зависимости от того, надеты на мне брюки, или нет, - осадил я ее. - Это понятно? . . Брюки снять разрешаю.
     С явным облегчением она осторожно расстегнула и стянула с меня брюки. Мой напряженный член торчал из-под резинки трусов.
      - И трусы сними, дура, - добавил я. - Не видишь, что ли, резинка давит...
     
     ...
     
     Я подумал, что она, наверное, уже достаточно хорошо вышколена. И что, ее, пожалуй, можно уже начинать подкладывать под тех, у кого водятся деньги. Под финнов, посещающих Питер, чтобы как следует напиться. Под кавказцев, приезжающих сюда торговать и трахать русских девушек. Под мелких партийных боссов хотя и имеющих в достатке комсомолок-активисток но, тем не менее, всегда жаждущих свежего женского тела... Перспективы были замечательны. Я перевел взгляд на свою учительницу. К этому моменту она уже закончила сосать, и теперь, перекинув через меня и неудобно поставив на диван одну ногу, вторая ее нога была по прежнему на полу, постанывая, двигалась по члену... Стоны звучали очень естественно. Я вспомнил те многочисленные жесточайшие порки, которые я закатывал ей, если мне хоть на мгновение казалось, что ее стоны не на все сто процентов натуральны. Эти порки определенно пошли ей на пользу. Перспективы были замечательны... Я подумал про то, что, получив власть над учительницей, мне теперь будет значительно легче обламывать одноклассниц... Что некоторые отличницы после серии из двоек и троек сделают очень многое ради спасительной оценки... Перспективы были замечательны...
     
     
     Рецензия г-на поручика:
     
     Да-с, учительниц очень уважаю... Знавал вот как-то одну... Умная - страсть. "Я", - говорит, - "луч света в темную деревню несу"... Ну, отимели мы ее с господами офицерами... Так, после этого, господа, с неделю, на денщиковскую задницу даже смотреть не хотелось... Я уж было, решил, что все-с, импотенция-с... К полковому фельдшеру ходил-с.
     
     
     
     Copyright c 2005 yoda_piterskii@yahoo.com
     Данное произведение лицензировано для веб сайта www. stulchik. net.
     Для любой другой публикации данного произведения
     необходимо разрешение автора.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »