Кое-что в ее болтовне было интересно и волнующе, но ее мысль о любви втроем, да еще с негром, мне совершенно не импонировала.
     Она была возбуждена, нервно мяла под столом мой полунапряженный член и готова была отдаться мне тут же и в любой позе.
     Однако к этому я не был расположен...

     * * *

     Хаяси вновь прервал чтение письма, порылся в папке с донесениями агента Мацурами и, вынув несколько листков, принялся их просматривать.

     * * *
     Записки Мацурами.
     В. - Знаешь у них половые органы очень велики...
     Р. - Откуда ты знаешь?
     В. - Моя подруга рассказывала... Да вот сам погляди! Второй справа. Видишь? Какой изогнутый, длинный... А когда встанет... А? Представляешь? Этих негров можно иметь за деньги. После окончания ревю женщины берут их нарасхват. А вот, попозже, ночью, когда здесь останется изысканная публика будут специально продавать билеты на их коронный номер.
     Р. - Что за номер?
     В. - О, это потрясающе! Они будут исполнять танец живота. Шесть мужчин и три женщины. А потом они совокупляются прямо на сцене. Но так как женщин вдвое меньше чем мужчин, то негры дерутся за обладание ими и дерутся самым настоящим образом, до крови, до увечий, до полной потери возможности сопротивляться победителям. О, ты бы видел!...
     Р. - Интересно...
     В. - Подружка рассказывала, что она под негром два, а то и три раза кончила... А с мужем никогда не было больше одного раза...
     Р. - Не понимаю...
     В. - Погоди! А Мэри... Помнишь, та что я тебя с ней знакомила позавчера?
     Р. - Маленькая, Элегантная такая?
     В. - Да, да! Так вот, она с мужем взяли после ревю к себе негра.
     Р. - С мужем?
     В. - Ну, да. Так вот, она кончила под негром три раза, а потом еще под мужем один раз.
     Р. - А муж?
     В. - Он стоял и смотрел на них.
     Р. - Гм...
     В. - Говорят, что это очень возбуждает.
     Р. - Кого?
     В. - И женщину и мужчину. Мэри, например, говорит об особенной двойной сладости при совокуплении с одним под взглядом другого. И ее муж был очень возбужден и тут же при негре взял ее...
     Р. - Да...
     В. - Знаешь, что? Давай после свидания с "ним" возмем того, что сидит вторым с права... А? Я побуду с ним, а ты посмотришь... А потом... ты меня... А почему у тебя не стоит?..
     Р. - Я думаю о другом.

     * * *

     - В этом месте тоже сделайте заметку, - сказал Хаяси, передавая машинистке просмотренные листки донесения агента Мацурами.
     - У него точность магнитофонная! Да и ловкость обезьяны!
     Хаяси снова взялся за записки Анри Ландаля по письму Мэг.

     * * *

     Песня скелета.
     ... Однако к этому я не был расположен. Меня занимала мысль о значительном запоздании "его". Кроме того, я заметил новое легкое покачивание портьеры, как будто кто-то стоял за ней и пошевелился. Я решил понаблюдать за портьерой...
     Но здесь мое внимание привлекла сцена. И даже моя спутница заинтересовалась необычностью постановки, оставила меня в покое и не отрываясь смотрела на сцену.
     Музыка играла что-то тянучее и очень волнующее.
     И вдруг на сцене в центре круга, образованного прожекторами, возникла фигура, фигура необыкновенно худой, черной и совершенно обнаженной женщины. Ее тело было разрисовано под кости скелета и производило жуткое впечетление. Казалось, скелет, стоит на сцене, родрагивая в такт музыке.
     Внезапно фигура заговорила. Ее низкий и хрипловатый речитатив, усиленный микрофоном, проникал в мозг так, что захватывало дыхание и какими-то спазмами сжимали горло...
     В зале была мертвая тишина и только голос: невероятный, проникающий в каждую клетку, наполнял все вокруг. Она пела, если это можно назвать песней, о Хиросиме:
     Сожженый ветер.
     Миллионы трупов
     Развеет пеплом
     По всей вселенной...
     Пока не поздно
     Молитесь люди
     И гордо ждите
     Мгновнья смерти...
     От слов и исполнения веяло ужасом. Прожектора померкли и тело артистки засветилось мертвенными отблесками.
     Одинокий женский крик слегка заглушил начало новых строк:
     От звездной вспышки
     Планеты рухнут
     И пламя ада
     Сойдет на землю
     Лишь холод смерти
     Остудит душу!
     Пока не поздно
     Молитесь, люди...
     Женщина извивалась в такт музыке и словам... и вдруг рухнула на пол безжизненной грудой костей...
     Вот и ве, что я помню. В этот момент я чувствовал какое-то смутное беспокойство, щемящую сердце тревогу...
     Как в тумане всплывает у меня в памяти тот момент, когда кости скелета рушились... Да, именно тогда своим боковым зрением я, как буд-то, заметил плавное движение портьеры и какую-то тень... А может быть мне все это почудилось? Однако, я сделал в тот миг какое-то сильное, инстинктивное движение в сторону и тотчас ощутил невиданный, режущий ролчек в спину, странный такой толчек... И будто еще сверкнул яркий луч и тот час погас. Наступила ночь...
     Да, ничего болше моя память не сохранила.

     * * *

     Хаяси слегка постукивая пальцами по этим, прочитанным до конца запискам Анри Ландаля, что-то обдумывал.
     - Амина, не припомните ли вы, в какой серии находится перехваченное нами донесение Августа Крюге? Кличка, помнится, "Желтый".
     - Серия "А".
     - Найдите, пожалуйста.
     Спустя пару минут Хаяси, перелистав несколько страниц в принесенных Аминой донесениях "Желтого" и найдя нужное место, принялся тщательно его просматривать.
     Донесения Крюге/Желтого.
     ... 13 апреля ...
     ...Моя парочка прекратила болтовню и уставилась на сцену.
     Японец за портьерой продолжает следить за моей парой и что-то записывает.
     Феерия со скелетом на сцене, видимо, идет к концу. Очень плохо видно. Подойду к своему объекту поближе. В зале стало почти темно.
     Я остановился у намеченной мной колонны, как раз позади японца, почти сливавшегося с тенью портьеры.
     На секунду моим вниманием овладела сцена падения скелета на эстраде, но вспыхнул свет, зал взорвался от крика, топота ног, свиста, падения чего-то...

     Японец, стоявший за портьерой, исчез.
     В тот момент, когда вспыхнул свет, я заметил в четырех-пяти шагах справа от моей пары - француза и француженки - юркую фигуру худенького, низенького японца. Фигура потянулась к колоннам и тот час же исчезла за ними.
     Почувствовав что-то неладное, я сделал быстро два шага в право, что бы видеть свою пару, скрытую от меня портьерой и сразу не понял что произошл о...
     Но кто? Тот ли, кто подслушивал или тот маленький, юркий?... Мне кажется, что последний, но...
     За портьерой бледная француженка тормошила своего спутника:
     - Анри! Анри! Что с тобой?..
     Француз же сидел, низко опустив голову на грудь. Его руки безжизненно свисали вдоль туловища.
     Вдруг, женщина заметила, наконец, костяную рукоятку ножа, торчавшую чуть выше стула в согнутой спине француза. Она широко открыла глаза, чуть дотронулась до рукоятки ножа и рывком вскочила сместа...
     - Ах, так!.. - ее глаза метнули молнии, и в руке блеснул револьвер.
     Из-за колонны к ней подходил худощавый, коренастый японец.
     К счастью, он, кажется не обратил внимания на меня. С безразличным видом я глядел на сцену, хотя, занавес уже давно опустился над ней...
     - Ловко! За что же вы его так, мадмуазель? Японец тихо и зловеще засмеялся. Француженка моментально обернулась к нему, сжав в руке револьвер.
     - Спокойно, милая! Японец насмешливо улыбнулся, показывая свои лошадиные зубы.
     - Сначала нож, потом пистолет. Не много ли будет? Тебя казнят из-за одного этого! Японец кивнул на убитого.
     - Хаяси!! - с ужасом воскликнула француженка. При этом имени я вперил свой взгляд в лицо японца, стараясь запечатлить его в своей памяти.
     - Ты ошибаешья, крошка! - глаза японца стали узкими щелками. - Меня зовут Касамура! Запомни это!
     Он секунду помолчал и затем процедил сквозь зубы:
     - Секс-Вамп, теперь ты не откупишься! Все моя красавица, мадмуазель. Твоя прекрасная песня любви больше не будет услаждать слух французских шпионов! И я здесь, как видишь, ни при чем... - он гадко улыбнулся, - А ты...
     - Вот смотри! - закончил Хаяси, кивув на группу полицейских в штатском, торопливо пробиравшихся к ним. Один из них, по-видимому врач, держал в руке чемоданчик. Француженка быстро повернулась к Хаяси.
     - Я погибну, но и ты умрешь, желтый дьявол! Она направила пистолет в грудь японца, но сильный и ловкий удар по руке вышиб у нее оружие, со звоном полетевшее на пол. Рядом с ней стоял кельнер, зжимая в руке бутылку.
     Француженка, видимо, поняла, что все кончено. Она как-то ослабела, упала на стул и тут же на ее руках защелкнулись наручники.
     Врач, хлопотавший возле убитого, поднял голову: - Он еще жив, дайте шприц!
     Его помошник быстро и точно выполнил его приказ, но... Очень любопытно! Хаяси, склонившись к врачу, одновременно как-то неловко толкнул его помошника в локоть так, что шприц с ампулой чуть было не вылетел у него из рук.
     - Бесполезно! Наповал! - вполголоса сказал Хаяси врачу, безнадежно махнув рукой.
     - Отойдите! Прошу вас! - резко перебил его врач, искустно и привычно делая укол в то время, как его помошник мягко, но твердо отстранил Хаяси в сторону.
     "Кажется, все ясно, - подумал я, - не забыть бы эту сцену."
     - Жив! Кто-то сказал жив! - слабым голосом воскликнула француженка, ее глаза засветились и она дернулась, порываясь втать.
     Рука полицейкого улержала ее.
     - Жив! Ага! - она оживилась снова. - Ну так мы еще поборемся! И еще неизвестно кто кого!
     Резким движением она поднялась со стула, несмотря на удерживающую руку полицейского, и с такой ненавистью посмотрела на Хаяси-Касамуру, что тот, почувствовав ее взгляд обернулся и глаза их встретились. Француженка издевательски улыбнулась ему, скорчила рожу, подняла связанные руки и показала ему "нос", затем язык, но... ее нервы не выдержали и она засмеялась, все громче и громче, пока ее смех не перешел в истерический хохот. Влед за тем она потеряла сознание.
     - Бедняжка ошла с ума, - соболезнующе казал кто-то.
     Злобно-торжествующий взгляд Хаяси сменился каким-то недовольным, досадливым, когда он вновь помотрел на тяжело раненного француза. Вскорее он исчез в тени колон.
     Публика с любопытством наблюдала, как выносили тяжелое, бесчувственное тело француза, как приводили в чувство женщину, оживленно обменивались мнениями. Тут и там слышались возгласы и восклицания.
     - Вот это нализались!
     - Да нет! Им стало плохо от последнего номера.
     - Ну, да, ей то может быть, а он чего?
     - Сеньеры, она его приделала! - воскликнул восторженно какой-то юнец. Я сам видел нож в спине этого типа!
     - Наверное сутенер, - презрительно бросил кто-то.
     К восторженному юнцу подошел высокий, солидный мужчина боксерского типа с глубоким шрамом через всю щеку.
     - Вы видели нож? - спросил он юнца.
     - Да!.. - юнец хотел еще что-то сказать, но тяжелая рука легла ему на плечо.
     - А вы видели кто? - стальные глаза в упор смотрели на молодого человека.
     - Она...
     - А может не она?
     Рука человека со шрамом впилась в плечо собеседника.
     Я тот час заинтересовался этой сценой, так как человека со шрамом я уже знал. Следя за ним, можно было надеяться выяснить что нибудь новое.
     - Ну! - коротко бросил он.
     - Я не знаю... юнец тщетно пытался высвободить свое плечо. - А кто вы такой. - перешел он в наступление, - И по какому праву...
     - Я агент политической полиции. Человек отвернул лацкан своего пиджака и я знал, что юнец увидел на обратной стороне знак: голубое море и солнце с золотистыми лучами на ярко-красном фоне.

Звони скорее! Просто подними трубку и набери номер, всё остальное девушка сделает сама. У нас девушки на любой вкус - блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, полные, ... Скорее утоли свой секуальный голод! Вход »